В 1845 году Одессу облетела новость: генерал-губернатор Михаил Семенович Воронцов получил новое назначение и скоро отправляется наместником на Кавказ. Полонский решил попытать счастья на новом месте и стал просить протекции в канцелярии Воронцова. Ему казалось, что Кавказ, воспетый Пушкиным и Лермонтовым, вдохнет в него новые творческие силы.
Слышанные еще в детстве рассказы о Закавказье произвели на Полонского неизгладимое впечатление. Интерес поэта к Кавказу не иссяк и в студенческие годы, он даже читал специальную литературу на эту тему, беседовал об этом крае со своими московскими друзьями, среди которых были и такие, кто стремился уехать на Кавказ.
В автобиографическом романе Полонского «Дешевый город» главный герой Елатомский писал своим друзьям в Тифлис: «Ради Бога, перетащите меня туда, где вы, где борьба, где закипает новая жизнь и где, как видно, еще не умерла поэзия. Если не будет места в Тифлисе, я поступлю в юнкера».
В письме к Николаю Орлову Полонский сообщал:: «Граф (М.С. Воронцов. — А.П.) назначен наместником на Кавказе... Вся Одесса в волнении - все здешнее население движется за ним, как за конновожатым. Одесса опустеет и вряд ли я останусь здесь. Хочется быть на Кавказе и увидеть природу лицом к лицу».
В Одессе Полонский написал стихотворение, озаглавленное весьма пространно: «Графу (впоследствии князю) Михаилу Семеновичу Воронцову перед его первым выездом из Одессы на Кавказское наместничество»:
Кто покровительства у славы не искал,
Кого она сама нетерпеливо ищет,
Тот уклоняется от суетных похвал... -
Но строгая молва с презреньем не освищет
Того певца, чей стих звучит
О том, что каждый, каждый видит,
Он лестью божий дар в себе не постыдит
И гордости народной не обидит.
……………………………………….
Летает наш орел и жалобно зовет
Вождя, пророчески воспетого поэтом,
Седой Кавказ тебя нетерпеливо ждет,
Чтоб оправдать себя пред легковерным светом...
Летом 1845 года в Тифлис отбыл Иван Федорович Золотарев, благоволивший к Полонскому. Он получил должность помощника директора канцелярии кавказского наместника и обещал похлопотать за молодого стихотворца. Но время шло, а ответа от Золотарева все не было. Наконец, в письме от 30 августа, Иван Федорович сообщил Полонскому: «До сих пор не отвечал я Вам на письмо Ваше, любезный Яков Петрович, потому что сам не знал, застанет ли оно Вас в Одессе, после того, как Вы написали мне столь желанное для меня: Еду! И теперь посылаю это письмо наудачу». Далее Золотарев давал Полонскому советы, что взять в дорогу, как лучше добираться до Тифлиса, где остановиться... Он советовал молодому поэту отправляться в дальний путь не одному, а «с кем-нибудь вдвоем, втроем - это и удобнее, и дешевле, и лучше».
Обрадованный Полонский написал ответ. Вскоре из Тифлиса пришло письмо от Золотарева, в котором он сообщал: «На днях получил я милое и дружеское письмо Ваше, любезнейший Яков Петрович, и спешу Вам отвечать с отъезжающим сегодня в Одессу курьером... Получил просьбу Вашу на имя наместника и, прочтя внимательно письмо ваше, я говорил об Вас со Степаном Васильевичем Сафоновым (директором канцелярии наместника. - А.П.), и вот результат моего с ним изъяснения. Он советует Вам подождать... решения журнального вопроса и окончательного устройства нашей канцелярии. Князя ждем мы сюда на будущей неделе... Насчет журнала все решится с приездом князя... О том, чтобы поместиться Вам в канцелярии нашей с жалованьем и на штатное место - пока... нет никакой возможности. У нас человек 5 служат и работают уже полгода без жалованья и без штатных мест и, конечно, имеют право быть первыми кандидатами...» Далее Золотарев писал, что в Тифлисе намечены «новые штаты здешней типографии и при ней редакции журнала. Когда все это будет утверждено, вероятно, к декабрю, дело наше объяснится, и тогда - милости к нам просим... Относительно приезда Вашего, когда час придет, Вы получите форменный вызов, прогоны, подорожную, как это водится. А между тем... соберите и имейте на готовности документы...»
В конце декабря 1845 года Золотарев писал Полонскому из Тифлиса: «Через два дня выедет отсюда чиновник наш г. Лоран... Он Вам подробно сообщит о месте, которое я отыскал для Вас... Наконец, в ноябре князь (М.С. Воронцов. - А.П.) отправил на утверждение в Петербург новые штаты местной типографии и соединенной с ней редакции «Закавказского вестника». По последней есть прекрасное, на первый раз, для Вас место помощника редактора и вместе корректора русского языка, должность эта в 8 классе, жалования 800 руб. и квартирные 240 руб. Итого 1040 руб. серебр. Поговорите об этом с Лораном и не замедлите выслать просьбу на гербовой бумаге...»Разумеется, Полонский ответил согласием, но дни тянулись за днями, а вестей из Тифлиса все не было... Полонский томился в ожидании вызова Приятели не понимали душевного беспокойства Якова Петровича, считали, что его дрянное настроение вызвано отсутствием женского общества. «Не вздумаешь ли ты жениться, чтобы остепениться, - интересовался в письме Николай Ровинский, - а то как угорелая кошка - не успел приехать в Одессу, бежишь на Кавказ». Но все было уже решено. 28 апреля 1846 года Яков Петрович получил назначение на должность помощника столоначальника в канцелярии кавказского наместника графа Воронцова. Сначала он даже не знал, радоваться ли ему или огорчаться. Казенная служба мало привлекала поэта: он-то мечтал работать в редакции журнала или - на худой конец - газеты, но материальная нужда не оставляла выбора, да и Кавказ манил его, словно памятная акварель из детства...
«Я еще не служил и не желал служить, - откровенничал Полонский в воспоминаниях. - Лучшие товарищи мои по гимназии, поступившие в московскую гражданскую палату, откровенно говорили мне: "У нас все берут и живут взятками: на службе вы не удержитесь, если не захотите по-волчьи выть"». Брать взятки Полонский не собирался, но Кавказ уже манил его своей загадочной красотой. А тут еще Золотарев подливал масла в огонь, сообщая ему в письме: «Конечно, Тифлис в отношении жизни, удобств, дешевизны и удовольствий не то, что Одесса, но для человека, жаждущего впечатлений, ищущих деятельности, для ума наблюдательного здесь много пищи, много интересного. Во всяком случае Закавказье очень интересно».
30 мая 1846 года на имя Полонского поступило отношение Новороссийского генерал-губернатора, в котором говорилось, что «г. Наместник кавказский, вследствие просьбы Вашей о желании поступить на службу в штат канцелярии... изволил определить Вас помощником редактора "Закавказского вестника"...» Радости Якова не было предела. Так, значит, он все-таки будет работать в редакции, а не тянуть чиновничью лямку! Но газета издавалась канцелярией наместника, и волей-неволей поэт должен был числиться в штате канцелярии...
Полонский простился с семейством Гутмансталей, пообещав им писать о своем путешествии. Мария Егоровна подала ему руку. Яков нежно взял ее в свои ладони, поцеловал и, смутившись, покраснел. Ах, Мария Егоровна, Маша, Машенька! Как не хотелось с вами расставаться! Почему все в жизни так неудачно получается? Встретил родственную душу, добрые отношения вот-вот перерастут в нечто большее, а приходится расставаться...
6 июня 1846 года Яков Петрович, получив прогонные и подорожную, тронулся в путь. Пароход «Дарго» грузно отвалил от одесской пристани и, обойдя корабли, стоящие на рейде, вышел в открытое море, держа курс на Керчь.
«В жизни Полонского Одесса стала связующим звеном между прошлым и настоящим, между «золотым веком» русской поэзии и переходной эпохой сороковых годов», - отмечала литературовед И.Б. Мушина.