Несмотря на литературную известность, безденежье по-прежнему преследовало поэта. «Чем я жил? На какие средства? - писал он. - В настоящую минуту я даже себе этого и вообразить не могу. «Современник» и «Отечественные записки» платили мне за стихи по 15-20 рублей в месяц -было слишком недостаточно, несмотря на всю дешевизну тогдашней жизни. Помню, я искал работы и нигде не находил ее». Вспомнился опыт газетчика, и Полонский писал для «Санкт-Петербургских ведомостей» статьи и фельетоны - словом, зарабатывал литературным и журналистским трудом на хлеб насущный.

Позднее, в 1887 году, Полонский рассказал в письме Фету о трудных годах жизни в столице: «Когда в 50-х годах я жил в Питере и нуждался, я за 4 фельетона в «С.-Петербургских новостях» получал от Краевского 50 рублей в месяц - и за то говорил судьбе спасибо. Писать в последние годы царствования Николая I было невозможно; цензура разоряла вконец; мои невинные повести «Статуя Весны», «Груня» и др. - были цензурой запрещены; стихи вычеркивались; надо было бороться с цензором из-за каждого слова. Получить место я не мог - писатели были в загоне; Щербина советовал не употреблять имя Гегеля и Шеллинга в разговорах: иначе, говорили ему, на вас будут коситься и вы ничего не добьетесь. На Погодина, на Хомякова, Краевского, Самарина были доносы, они тоже были под подозрением, - словом, страшное, тяжелое время я прожил в эти 50-е годы».

А. О. Смирнова—Россет

Н.М. Смирнов

Полонский продолжал искать работу, и наконец-то удача улыбнулась ему: 26 октября 1855 года он был принят чиновником в канцелярию Санкт-Петербургского губернатора Н.М. Смирнова. Снова тянуть чиновничью лямку не хотелось, но надо было как-то жить, и поэт снова засел за сухие бумаги.

Николай Михайлович Смирнов слыл человеком просвещенным, был большим любителем литературы и искусства. По свидетельству Д.Н. Свербеева, он был «оригинал, чрезвычайно добрый, во всех отношениях благородный и честный, но взбалмошный и горячий иногда до бешенства». Благообразное лицо Смирнова было красиво, волосы на голове вились густыми волнами, умные глаза чуть насмешливо смотрели сквозь круглые очки.

Карьера Смирнова сложилась удачно. Он служил чиновником в Министерстве иностранных дел, жил во Флоренции, в Берлине. Служил губернатором в Калуге, затем - в Петербурге.

В 1828 году Смирнову посчастливилось познакомиться, а затем и сблизиться с Пушкиным, которого он однажды назвал «человеком наиболее замечательным в России». Николай Михайлович ценил в поэте отзывчивое сердце и благородную душу, блестящий ум и мастерство рассказчика - такое понимание Пушкина было доступно немногим из его современников.

11 января 1832 года Николай Михайлович стал мужем Александры Осиповны Россет. Дочь французского эмигранта, коменданта Одесского порта, она блистала в Петербурге не только красотой, но и гибкостью ума. С октября 1826 года Россет стала фрейлиной. Ее обаятельный портрет нарисовал в своих воспоминаниях И.С. Аксаков: «Южная красота тонких, правильных линий смуглого лица и черных, бодрых, проницательных глаз, вся оживленная блеском острой мысли, ее пытливый, свободный ум и искреннее влечение к интересам высшего строя - искусства, поэзии, знания -скоро создали ей при дворе и в свете исключительное положение. Скромная фрейлинская келья на 4-м этаже Зимнего дворца сделалась местом постоянного сборища всех знаменитостей тогдашнего литературного мира». Россет была женщиной незаурядной, и ее дружбой дорожили Жуковский, Вяземский, Плетнев, позднее - Лермонтов и Гоголь.

Пушкин познакомился с Россет в 1828 году, на балу у ЕМ Хитрою, когда красавице едва минуло девятнадцать лет. Она отличалась незаурядным умом и офазованностью, была чрезвьиайно мила и привлекательна, и поэт был увлечен ею.

Пушкин советовал Смирновой-Россет делать свои записи и 18 марта 1832 года подарил ей альбом, на заглавном листе которого значилось: «Исторические записки».

В светских кругах был известен шутливый экспромт Пушкина:

Черноокая Россети
В самовластной красоте
Все сердца пленила эти,
Те, те, те и те, те, те...

Между прочим, услышав о предстоящем браке «Россети» со Смирновым, Пушкин пытался отговорить ее от этого шага: «Я его очень люблю, но он никогда не сумеет вам создать положение в свете».

Разумеется, Полонскому было известно об отношениях губернатора Смирнова и его жены с Пушкиным. Не раз ему в голову приходила навязчивая мысль: «Как же так случилось, что я всю жизнь словно иду по следам великого Пушкина. Воронцовы, Левушка, брат поэта, теперь вот Смирновы... Может, не случайно делает такие подарки судьба? Только все это поздно, поздно...»

Николай Михайлович Смирнов относился к Полонскому строго, но не придирчиво - знал его по публикациям, а что есть душа поэта - разве узнаешь? Очевидно, он почувствовал, что к казенным бумагам душа Полонского не лежит, и предложил ему место домашнего учителя своего девятилетнего сына Миши с жалованьем в полторы тысячи рублей в год. Для бедствующего Полонского это было спасением, и он согласился. 26 апреля 1856 года поэт уволился из канцелярии и снова стал гувернером.