Курортный городок Баден-Баден уютно расположился в обширной Оосбахской котловине в горах Шварцвальда, на территории Великого герцогства Баден, на юго-западе Германской империи. Здесь отдыхала самая блестящая публика из многих европейских стран.

Городок отличался чистотой и спокойствием. Окрестные горные склоны густо поросли хвойными лесами и тянулись вдаль, теряясь в туманной дымке. Ветры не тревожили Баден-Баден: горы надежно защищали его от капризов природы, и климат здесь был мягкий, умеренно влажный, что полезно сказывалось на здоровье местных жителей и многочисленных отдыхающих.

В окрестностях городка насчитывалось около двух десятков горячих источников с минеральной водой. Целебное действие баденской воды было известно с незапамятных времен, когда древние римляне устроили здесь термы и начали использовать минеральные источники в лечебных целях.

От давно канувших в прошлое времен в Баден-Бадене сохранилось несколько внушительных зданий со стройными колоннадами и портиками.

Баден-Баден.

В предгорьях, на холме, возвышающемся над городом, виднелись очертания старинного замка, построенного на древнеримских фундаментах. В 1689 году замок, как и весь город, был разрушен французами, но впоследствии частично восстановлен...

В городском соборе, построенном в XV веке, находились гробницы правящих Баденом маркграфов. Каменная кирха тянула седой шпиль к приветливому небу Вдоль тротуаров сплошной зеленой стеной стояли подстриженные деревья и кустарники. Опрятные домики местных жителей, многочисленные гостиницы и санатории для курортников дышали гостеприимством и уютом. Немецкая пунктуальность проглядывалась здесь во всем: в чистоте улиц и аккуратности горожан, в доброжелательной вежливости персонала гостиниц, в точном распорядке дня и расписании лечебных процедур...

Полонский писал: «...В Бадене... великолепные окрестности и теплые ночи».

Баден-Баден был модным курортом, и сюда приезжала, в основном, богатая, пресыщенная, избалованная публика. Дамы прогуливались по окрестностям, принимали минеральные ванны, обсуждали новомодные туалеты и вели светские беседы о литературе и искусстве. Мужчины, как это водится, не столько лечились, сколько развлекались. В городке был известный игорный дом, и многие, что называется, не выходили оттуда. Нередко значительные состояния проигрывались в одну ночь, да и пили состоятельные отдыхающие не только минеральную воду.

Смирновы сняли в Баден-Бадене уютный домик под оранжево-красной черепичной крышей, одну из маленьких комнатенок в мансарде над каретным сараем предоставили Полонскому. Живительный горный воздух благотворно подействовал на поэта. В свободное время он с удовольствием прохаживался по тихим улицам городка, поднимался на невысокие лесистые горы. «Окрестности Баден-Бадена чудо как хороши, - сообщал он в Петербург Марии Федоровне Штакеншнейдер, - только жаль, что каждый день одно и то же». Как и вообще всё в городе, день его был расписан буквально по часам. Завтрак, занятия с Мишей, прогулка, обед, свободное время... Размеренная жизнь казалась поэту гладко накатанной дорогой, ведущей в никуда. Однообразный пейзаж, однообразные дома вдоль дороги, ни ухаба, ни извилины, ни корявого кустика на обочине... Всё это угнетало живую душу поэта. Пресыщенная отдыхающая публика была ему чужда по социальному положению, по интересам, вкусам и запросам.

Полонский в письме к Марии Федоровне Штакеншнейдер так характеризовал этих изысканных прожигателей жизни: «Какое общество! Какое нестройное смешение всего - красоты и порока, роскоши и продажности, пустоты и тщеславия!.. Богатство туалетов наших петербургских и московских дам, являющихся три раза на променады, превышает всякое вероятие Соперничество, сплетни, страсть к французам, жалкое волокитство, дряблость мысли, отсутствие всего, что может быть названо душою, вот вам главные черты этого милого общества».

Как писала литератор Н.П. Сухова, «"гувернер" Полонский привез с собой за границу не изысканные туалеты и желание показать себя, а острый, критический взгляд поэта на обывателей-толстосумов, почитавших своим долгом побывать на прославленных лечебных водах».

Полонский чувствовал себя среди нарядной толпы серым воробышком в стае белых лебедей. В своем дневнике он не без иронии записал: «Беспрестанно встречаюсь я то с вюртембергским королем, то с наследными принцами прусского престола и пользуюсь правом им кланяться». Поэт хандрил, чуждое по духу общество курортников раздражало его. «Баден-Баден - маленький европейский Вавилончик, - писал он все той же М.Ф. Штакеншнейдер, - это помойная яма, куда стекаются со всех концов помои цивилизованного общества».

И еще одно признание поэта: «Если бы я был здоров и если бы вера в целебность теплого климата не влекла меня, я бы и Петербургом был доволен».

В августе 1857 года Полонский получил от Майкова дружеское послание.

Полонский! суждено опять судьбою злою
Нам розно дни влачить;
Меж тем душа моя сроднилась уж с тобою -
Ей нужно так любить!
Да! в мире для нее нужна душа другая,
Которой бы порой
Хоть знак подать, что мы, друг друга понимая,
Свершаем путь земной!

Майков в своем послании вспоминал ушедших из жизни сверстников, которые «...сгибли, полные надеждами святыми и в блеске сил своих», и предавался горьким размышлениям:

Ах, жизнь моя уже печалями богата;
Уже за мной в пути
Есть несколько могил, есть горе и утрата...
Прости мне, друг, прости...

Полонский, всегда переносивший страдания друзей едва ли не тяжелее, чем собственные, откликнулся на послание Майкова пространным стихотворением, в котором пытался успокоить друга-поэта, и оно появилось в десятой книжке журнала «Библиотека для чтения» за 1857 год:

Как ты грустишь? - помилуй бог!
Скажи мне, Майков, как ты мог,
С детьми играя, тихо гладя
Их по головке, слыша смех
Их вечно-звонкий, вспомнить тех,
Чей гений пал, с судьбой не слада,
Чей труд погиб...

Полонский в стихотворном послании рассказывал Аполлону Николаевичу о своем житье-бытье на модном курорте и делился своими впечатлениями о баденской публике:

Мне задушевный твой привет
Был освежительно-отраден.
Но - я еще не в Риме, нет!
В окно я вижу Баден-Баден
И тяжело гляжу на свет.
…………………………….
И эта жизнь меня томит,
И этот Баден, с этим миром,
Который вкруг меня шумит,
Мне кажется большим трактиром,
В котором каждый божий час
Гуляет глупость напоказ.

Стихотворение «А.Н. Майкову» Полонский закончил вещими словами о высоком предназначении поэта:

Следы прекрасного художник
Повсюду видит и - творит,
И фимиам его горит
Везде, где ставит он треножник
И где творец с ним говорит.

В Баден-Бадене можно было встретить состоятельных людей из Петербурга, Москвы, других российских городов. «...За границей русских, как бобов на тарелке», - заметил Полонский. Приехал сюда и прожигатель жизни Кублицкий, давний приятель Якова Петровича. Земляки часто вместе совершали променад по тихим улицам и тенистым аллеям города, обсуждали московские и петербургские новости, не забывая украдкой поглядывать на тут и там встречавшихся изнеженных дам в изысканных туалетах... Кублицкий приехал в Баден-Баден погулять и развеяться, что он и делал с удовольствием. Иное дело - Полонский...

Впоследствии, в 1869 году, Яков Петрович, добрейшая душа, в письме Тургеневу беспокоился о судьбе Михаила Кублицкого: «Уведомь, нет ли слухов о Кублицком - жив ли он или умер в Баден-Бадене. В сентябре его квартира в Москве была наглухо заперта. Что с ним? Это товарищ моего детства, рязанский сосед. Шумно прошла его юность - но болезнь подкосила и загубила всю его жизнь. Грустно мне о нем думать».

Кублицкий, очевидно, тоже помнил товарища детства, уважал и ценил его поэтический талант. Перед смертью, последовавшей в 1875 году, он завещал Полонскому всю свою библиотеку, насчитывающую не одну сотню томов.

Жизнь в Баден-Бадене у Смирновых тяготила поэта, курортное общество раздражало. Какие уж тут «следы прекрасного»! Полонский испросил у Смирновых отпуск на неделю и отправился в путешествие по городам Германии. 6 июля он выехал в Гейдельберг, оттуда отправился во Франкфурт, Майнц, далее по Рейну доплыл на пароходе до Кобленца, на омнибусе добрался в Эмс, затем последовал в Висбаден, а уже оттуда через Гейдельберг возвратился 12 июля в Баден-Баден. «Германия мне понравилась», - отметил Полонский. Поездка по старинным городам развеяла невеселые мысли поэта, к тому же в памяти сохранились прекрасные достопримечательности, осмотренные во время краткого путешествия. И Яков Петровичи снова приступил к обязанностям гувернера...