ПИСЬМО

Уж ночь. Я к ней пишу. Окно отворено;
Шум городской затих; над лампой мошки вьются.
Встаю - гашу огонь; хожу - гляжу в окно:
Как низко облака над кровлями несутся!
От этих облаков не будет и следа
В час утра, - а моей любви живые грёзы,-
Задумчивой любви приветь, слова и слезы,-
Еще из-под пера не улетят... О, да!
Пусть буря в эту ночь промчится, пусть потоки
Дождя всю ночь шумят и брызжут на гранит;
Заветного письма ни буря не умчит,
Ни дождь не смоет эти строки.
Среди невежд она свои проводит дни,
Среди степных невежд... Пропустят ли они
Нераспечатанным мое письмо к ней в руки?
Не осмеют ли каждую строку,
Где так невольно я высказывал тоску
Души, подавленной насилием разлуки?
Она сама что скажет? Изорвет
Мое письмо при всех, с притворною досадой,
Или, измяв его, потом тайком прочтет,
И вспомнит обо мне с мучительной отрадой?..
Нужда, невежество, родные - и любовь!..
Какая злость порой мою волнует кровь!
Но ты молчи пока, - молчи мое посланье,
Чтоб за мое негодованье
Не отомстили ей тюремщики её,
Ценители покорного страданья.

МОЛИТВА

Отче наш! Сына моленью внемли!
Все-проникающую,
Все-созидающую,
Братскую дай нам любовь на земли!

Сыне, распятый во имя любви!
Ожесточаемое
Оскудеваемое
Сердце ты в нас освежи, обнови!

Дух Святый! Правды источник живой!
Дай силу страждущему!
Разуму жаждущему
Ты вожделенные тайны открой!

Боже! Спаси ты от всяких цепей
Душу проснувшуюся
И ужаснувшуюся
Мрака и зла и неправды людей!

Вставших на глас твой услыши мольбу,
И цепенеющую,
В лени коснеющую
Жизнь разбуди на святую борьбу!

Между 1855 и 1860

А. Н. МАЙКОВУ

Ответ на стихи его:
"Полонский! суждено опять судьбою злою..."

Как, ты грустишь? - помилуй бог!
Скажи мне, Майков, как ты мог,
С детьми играя, тихо гладя
Их по головке, слыша смех
Их вечно-звонкий, вспомнить тех,
Чей гений пал, с судьбой не сладя,
Чей труд погиб...
Как мог ты, глядя
На северные небеса,
Вдруг вспомнить Рима чудеса,
Проникнуться воспоминаньем,
Вообразить, что я стою
Средь Колизея, как в раю,
И подарить меня посланьем?
Мне задушевный твой привет
Был освежительно-отраден.
Но я еще не в Риме, нет!
В окно я вижу Баден-Баден,
И тяжело гляжу на свет.
Хоть мне здорово и приятно
Парным питаться молоком,
Дышать нетопленным теплом
И слушать музыку бесплатно;
Но - если б не было руин,
Плющом повитых, луговин
Зеленых, гор, садов, скамеек,
Холмов и каменных лазеек, -
Здесь на меня нашел бы сплин -
Так надоело мне гулянье,
Куда, расхаживая лень,
Хожу я каждый божий день
На равнодушное свиданье,
И где встречаю, рад не рад,
При свете газовых лампад,
Американцев, итальянцев,
Французов, англичан, голландцев,
И немцев, и немецких жен,
И всем известную графиню,
И полурусскую княгиню,
И русских множество княжен.
Но в этих встречах мало толку,
И в разговорах о ничем
Ожесточаюсь я умом,
А сердцем плачу втихомолку.
И эта жизнь меня томит,
И этот Баден, с этим миром,
Который вкруг меня шумит,
Мне кажется большим трактиром,
В котором каждый божий час
Гуляет глупость напоказ.
А ты счастливец! - любишь ты
Домашний мир. Твои мечты
Не знают роковых стремлений;
Зато как много впечатлений
Проходит по душе твоей,
Когда ты с удочкой своей,
Нетерпеливый, вдохновенный,
Идешь на лов уединенный.
Или, раздвинув тростники,
Над золотистыми струями
Стоишь - протер свои очки -
И жадными следишь глазами,
Как шевелятся поплавки.
И весь ты страстное вниманье...
Вот - гнется удочка дугой,
Кружится рыбка над водой -
Плеск - серебро и трепетанье...
О, в этот миг перед тобой
Что значит Рим и все преданья,
Обломки славы мировой!
Но, чу! свисток раздался птичий,
Ночь шелестит во мгле кустов:
Спеши, мой милый рыболов,
Домой с наловленной добычей!
Спеши! - уж божья благодать
На ложе сна детей приемлет,
Твои малютки спят, - и дремлет
Их убаюкавшая мать.
Уже в румяном полусвете,
Там, в сладких грезах полусна,
Тебя ждет милая жена
Иль труд в соседнем кабинете.
Труд благодатный! Труд живой!
Часы, в которые душой
Ты, чуя бога, смело пишешь
И на себе цепей не слышишь.
Люблю я стих широкий твой,
Насквозь пропахнувший смолою
Тех самых сосен, где весною,
В тени от солнца, меж ветвей,
Ты подстерег лесную фею,
И где с Каменою твоею
Шептался плещущий ручей.
Я сам люблю твою Камену,
Подругу северных ночей:
Я помню, как неловко с ней
Ты шел на шумную арену
Народных браней и страстей;
Как ей самой неловко было...
Но... олимпийская жена,
Не внемля хохоту зоила,
Тебе осталася верна,
И вновь в объятия природы -
В поля, в леса, туда, где воды
Струятся, где синеет мгла
Из-под шатра дремучей ели,
Туда, где водятся форели,
С тобою весело ушла.
Прости, мой друг! не знай желаний
Моей блуждающей души!
Довольно творческих страданий,
Чтоб не заплесневеть в глуши.
Поверь, не нужно быть в Париже,
Чтоб к истине быть сердцем ближе,
И для того, чтоб созидать,
Не нужно в Риме кочевать.
Следы прекрасного художник
Повсюду видит и - творит,
И фимиам его горит
Везде, где ставит он треножник,
И где творец с ним говорит.

Баден-Баден. Август 1857

За городом

Лежа я нежусь
На теплом солнце,
Слышу любовный
Дремотный шорох
Молоденькой рощи,
Так незаметно, так робко
Ласкаемой ветром.
И головою приник я
К цветущим травам,
И подступает
Благоуханная свежесть
К увядшему сердцу.
Как усыпительно-сладко
Ручей лепечет!
Жадно ловят
И торопливо целуют
Серые камни
Его серебристую струйку.
Нет им конца, этим струйкам,
И нет поцелуям конца.
Чудная, нежная ласка,
Ласка природы,
Дай позабыть мне
Все, что в тучах
Пыли и дыма
Так случайно,
И так ненадолго,
Покинуто мной!

Женщине

Когда во мне душа кипела,
Когда она, презрев судьбу,
Рвалась из тесного предела
На свет, на волю, на борьбу, -
Зачем тогда не укротила
Ты дух мой гордый и слепой,
Чтоб даром не погибла сила
В борьбе бесплодной и пустой?

Когда тоскливый, беспокойный,
Без цели - вдаль от суеты
То мчался я по степи знойной,
То лез на снежные хребты, -
Зачем звездою путеводной
Ты не сияла предо мной?
Быть может, гордый и свободный,
Нашёл бы я мой путь прямой.

Когда, от жизни уставая,
В нетрезвом полузабытьи,
Я повторял: о, жизнь пустая!
О, силы прежние мои! -
Как луч востока благодатный,
Зачем тогда не разбудил
Меня твой голос, сердцу внятный,
И падших сил не обновил?

Когда лампаду трудовую,
Как раб нужды, зажёг я вновь
И проклинал страну родную
Без веры в славу и любовь, -
Зачем, когда лампада гасла,
Не ты пришла и в поздний час,
Как друг, спасительного масла
Не ты влила, чтоб свет не гас?

Когда, по слякоти шагая
В туман, я отличал едва
Себя от грязи - так больная
Была туманна голова, -
Зачем от этого ненастья
Ты разум мой не сберегла
И от постыдного участья
Своим участьем не спасла?

Но кто же ты? - к кому упрёки!..
Тебя я с юных лет не знал:
Не ты давала мне уроки,
Когда мой слабый ум блуждал,
Не ты любить меня учила,
Когда безумно я любил,
Не ты меня благословила
Бороться до утраты сил.

Шли годы. С упованьем тайным
Расстался я. - К чему ж теперь,
Виденьем светлым и случайным,
Ты к старику стучишься в дверь
И, слёзы поздние роняя,
Мне шепчешь: о! как ты грешил!
Как низко падал! - но - святая,
Где ты была, когда я жил?

1859