28 января 1889 года праздновалось пятидесятилетие литературной деятельности А.А. Фета, хотя сам поэт чувствовал, что его творчество не знакомо широкому кругу читателей.

Полонский посвятил этому событию стихотворение, написанное торжественным гекзаметром:

В декабре 1887 года в Петербург из своего имения наведался поэт Афанасий Афанасьевич Фет (теперь уже помещик, дворянин Шеншин). Он нанес визиты знакомым, а к Полонскому, другу студенческих лет, даже не заглянул. Пытаясь выяснить причины столь непонятного поведения друга, Яков Петрович отправил Страхову письмо и стихи:

Гранит и небеса и все в туман одето.
По улицам в толпе брожу я, одинок.
Не греет даже слух, что здесь недавно где-то
Мелькал в морозной мгле румяный образ Фета,
Я этого певца нигде поймать не мог...

Летом 1860 года года Комитету иностранной цензуры отвели новое помещение на Васильевском острове, в здании университета. В этом же здании Полонскому предоставили квартиру.

Попытки куда-либо уехать Яков Петрович оставил, но одному жить в холодных казенных стенах было тошно и жутко, и он пригласил знакомого художника Ивана Ивановича Соколова, убежденного холостяка, поселиться у него - вдвоем всё веселей...

Из Парижа приехала мать Елены, но дочь в живых уже не застала. Полонский был сам не в себе. Говорил, что уедет из Петербурга в какую-нибудь глушь, куда глаза глядят.

Теща поэта оказалось женщиной практичной и решила забрать у Полонского все вещи дочери - дескать, зачем добру пропадать напрасно? Е.А. Штакеншнейдер в эти дни записала в дневнике: «Теперь она собирает все приданое и укладывает и увозит в Париж. Полонский отдает ей все, и она все берет, даже и то, что они сами здесь заводили».

9 марта 1860 года Якову Петровичу Полонскому улыбнулась удача: благодаря хлопотам друзей, Тургенева и Майкова, он получил место секретаря в Комитете иностранной цензуры. Председателем Комитета в ту пору был авторитетный поэт и мыслитель Федор Иванович Тютчев. Вакансия секретаря открылась еще в начале зимы, и первоначально эта должность была предложена Николаю Федоровичу Щербине, но тот, высоко ценивший Полонского и знающий о его тяжелом материальном положении и о горе, постигшем поэта в связи со смертью сына, предложил вместо себя кандидатуру Якова Петровича.